О медведях.
Для жителей тайги встреча с медведем - дело вполне обычное. Только происходит она каждый раз по разному. Случаи, когда вроде бы сытый зверь нападает на человека в середине лета, встречаются нередко. В течение многих лет я встречался с медведями в естественной среде обитания и наблюдал за их повадками. Можно сделать некоторые выводы.
Специально на человека медведь не охотится. При его силе и ловкости, умении скрадывать и преследовать добычу он легко может извести всех грибников, лесников и охотников, превратив таежную жизнь в битву на взаимное истребление. Этого не происходит. Человек и звери живут на одной территории, пользуются одними тропами и обычно мирно ладят друг с другом. Однако конфликты случаются.
Летом в зарослях кустарника часто можно увидеть бурую спину. Медведь зверь всеядный и обычно кормится днем. Исключения бывают в сильную жару, когда он забивается в тень и тяжело дышит. Дождь и туман ему не помеха, в это время он любит подниматься в горы выше границы леса, в зону альпийских лугов, где свежая трава привлекает копытных и мелких грызунов, да и сама служит ему пищей. Он охотник-одиночка, занимает свой участок и строго следит за его границей. Охраняет в первую очередь от других медведей. Иногда в урожайные годы нескольких зверей можно встретить вместе, но это длится недолго. Истребив неожиданный урожай, они разбредаются по своим участкам. Обычно медведь занимает ущелье, прокладывая свои тропы вдоль воды. Чаще всего держится там, где долина расширяется в месте впадения крупного притока. Тут густой подлесок, много колодника, ручей разбивается на протоки, мягкая влажная почва с богатой травой. Самые медвежьи места. Отсюда он делает вылазки вверх и вниз по течению, по мере созревания грибов, ягод и полезных растений. Может доходить до горных перевалов, часто посещает ледники и снежники. Он легко и быстро передвигается по скалам и крутым осыпям.
В ущелье медведь прокладывает свои тропы. Они удобны, тянутся по краю речных террас, огибают завалы и бурелом. Отмечены перевернутыми камнями и глубокими раскопами, где зверь выедает насекомых и мелких грызунов, оставляя своеобразные метки. Тропами начинают пользоваться другие животные, в первую очередь, олени для миграции на летние пастбища в истоках ручьев. Медведь не возражает и никогда не устраивает на тропе засады, предпочитая скрадывать добычу на отдыхе или изнурительно часами преследовать, не давая кормиться. Охотясь на тропе, он может прервать ежегодную миграцию копытных и в последующем обречь себя на голод. Иногда он следует по их следам за перевал, покидая на время свой охотничий участок. Но летом ему хватает пищи, и сложные способы охоты ни к чему.
Двигаясь по медвежьей тропе, приходится смотреть под ноги, чтобы не наступить в следы жизнедеятельности хозяина, а когда эти кучи становятся совсем свежими и продолжают парить, смотреть по сторонам, чтобы не наступить на него самого. Медведь видит плохо. В зарослях кустарника и густом подлеске острое зрение ни к чему. Зато по следу способен идти не хуже собаки. В случае тревоги он ведет себя как хищник. Почуяв запах или услышав тревожный звук, бросается в эту сторону. Мне приходилось видеть, как огромная туша, плавно переливаясь, совершенно бесшумно мчится сквозь непроходимый кустарник. Сделав 2-3 прыжка (это 15-20 метров), зверь останавливается и смотрит. Если кусты высокие, встает на задние лапы. Это момент принятия решения. Если источник тревоги на расстоянии броска, он атакует. Безразлично, кто перед ним - человек или другой медведь. Если человек находится дальше, то поворачивается и уходит. Но делает это с достоинством, оборачиваясь и посматривая с высоких мест, мол, могу и передумать. Затем скрывается в зарослях. Паники у него при встрече с человеком я не видел. Что интересно, потом он может некоторое время двигаться параллельным курсом, иногда специально показываясь на косогоре. В его взгляде ловкого и сильного зверя можно уловить сочувствие к незнакомому горбатому существу, с опущенными крыльями, тяжело и медленно ковыляющему по скользким камням среди мокрых кустов стланника. Съешь такого - сам заболеешь! Вот и не трогает. А предпочитает уступить дорогу этому чуду с непонятным видом и запахом. Медведь умеет отступать, если есть куда. Но гонять его не нужно. Особенно медведицу с потомством. Та сама кого хочешь погонит.
Итак, Северо-Байкальское нагорье. Июль 2018 г. В этом районе я второй сезон изучаю недавно открытую Верхнеангарскую группу ледников. Здесь нет дорог, нет троп, нет людей. Дикие горы, дикие звери, нетронутая природа. Спускаюсь с перевала через Верхнеангарский хребет. Позади осталась Байкальская котловина, железная дорога, мобильная связь - всё позади. Надеяться нужно только на свои силы. На северном склоне перевала длинные снежники и каменные россыпи. Выхожу к альпийским лугам. Далеко внизу, на дне долины возле реки среди зарослей стланника видна бурая спина. Медведь на кормежке. Он довольно резво перемещается, броском преодолевает прибрежную кручу, что-то копает. Все ясно, косолапый ловит евражку или пищуху - некрупного грызуна, похожего на суслика. Тот обычно столбиком стоит возле норы и резким свистом предупреждает об опасности, мгновенно скрываясь под камнями. Зверек очень осторожный, я много раз пытался незаметно подобраться к нему, чтобы сделать хороший снимок, но мне это ни разу не удалось.
Для ловкого и быстрого медведя евражки - обычная пища. Он часто раскапывает их подземные кладовые, выворачивая пласты дерна и крупные валуны. Медведь скрывается в прибрежном кустарнике, а я продолжаю идти верхом. Остается пройти ещё пару километров до моей прошлогодней стоянки. Она расположена на травянистом плато у ледникового озера, среди огромных каменных глыб и скальных выходов. На стоянке разбросан мусор. Медведь раскопал мою прошлогоднюю закладку, раскидал обрывки кульков по всей поляне. Прибираюсь, мусор складываю в щель, прикрываю дерном, сверху приваливаю камень. Попадается на глаза пустой газовый баллончик. Корпус смят и прокушен насквозь. Ещё одна особенность хищника. Медведи любят сминать и пробовать на зуб полые предметы. Это не только банки с тушенкой и сгущенкой. На перевалах я часто находил смятые и прокушенные пластиковые бутылки из туров, в которые группы туристов вкладывают записки о прохождении. Медведи эти бутылки вытаскивают, прокусывают и плющат. Видимо, это происходит на уровне рефлекса. Поэтому в тайге так трудно найти целые черепа павших животных.
Пока рассматриваю поврежденный корпус газового баллона, какая-то мысль постепенно начинает оформляться. Ладно, додумаю спокойно, когда поставлю палатку. На станции Ангоя мне всерьез говорили, что один охотник, видимо узнав про скунса, носит с собой распылитель с уксусом, чтобы прыскать в морду медведю. Не знаю, успеет ли подействовать уксус, если эти звери газовые баллоны жрут.
Ночью снится сон. Мой пёс Семен толкает меня носом в плечо. Мол, вставай, пойдем! Он так иногда делает, если ночью приспичит выйти на улицу. И сонный голос жены: "Уж лучше сразу..." Просыпаюсь резко. Какой Сёмка? Он же остался дома. Рядом с палаткой слышно сопение. Пришел медведь. Очень плохо. Надеваю на голову фонарь. В режиме мигания он дает яркую вспышку. Разжигаю примус. Вообще-то это газовая горелка с небольшим баллоном, но я привык называть её примусом. Осторожно, чтобы ничего не сжечь, выбираюсь из палатки. Вот он, медведь, в трёх метрах. Черная куча при вспышках света. А ему бьет прямо в глаза. Зверь ошарашен, но готовится нападать. Вот она, пришедшая мысль. Бросить ему горелку, эти звери хватают все и подгребают под себя. И пока он разбирается с горящим примусом, а ещё лучше, если прокусит баллон, я успею к нему приблизиться и ударить ножом. Точнее, нанести три прямых удара под лопатку и в последний раз провернуть в ране.
Когда медведь атакует, у человека, даже вооруженного, шансов почти нет. Слишком он ловок, силен и быстр. А так - фифти-фифти, появится шанс уйти на своих ногах. Взгляд зверя замер на мне. Сам он словно опустился. Пора. Наклоняю горелку для броска. Тут из неё вырывается полуметровый сноп пламени. Я совсем забыл про эту особенность своего примуса - давать опасный выхлоп при наклоне. Для медведя это уже слишком. Он поворачивается и уходит. Причем совсем - я долго слышу затухающий шорох и шелест.
Утром я прошел по следу. Зверь был ранен. Когда уходил, рана открылась. На траве видны темные сгустки. Под перевалом я встретил крупного марала. Тот наклонил голову с короной рогов и пошел мне навстречу. Пришлось даже крикнуть, чтобы он уступил дорогу. Сейчас не период гона, и такое поведение оленям не свойственно. В тот раз он гордо ушел вверх по склону. Видимо, этот крупный самец и ранил медведя. Зверь ослабел, не смог охотиться, оголодал и, решив стать людоедом, пошел по моему следу. Но огонь его напугал.
Что его ждёт? Медведь крепок на рану. Скорее всего отлежится и на растительной пище протянет до осени. Но не сможет набрать достаточно жира, чтобы залечь в спячку и станет шатуном, наводящим ужас. Почти все они погибают в декабре от голода и обморожений. А до того слоняются по тайге, нападая на все живое...
Обратно я возвращался через неделю. Посматривал туда, где в кустах у реки видел бурую спину. Вроде все спокойно. Моросит мелкий дождь, низкие облака. В небольшом логу выше меня видна та же спина. Расстояние 70 метров. Вот он где. Ветер дует на меня, медведь пасется и меня не видит. Стучать бесполезно. Кричу ему. Сразу вскидывается и делает три прыжка в мою сторону. Красиво, плавно, очень быстро. Останавливается, смотрит. Достаю ледоруб, чтобы видел, прикладываю к плечу. Кричу снова, уже матом. Зверь отходит, останавливается, снова смотрит. Явно никогда человека не видел. Молодой, длинноногий, горный. Поворачивается и медленно уходит. Скрывается за косогором в зарослях стланника. Перевожу дух. Чуть не прозевал. Зато теперь до перевала путь свободен. Пересекаю лог. Через сто метров впереди и сверху раздается громкое "кхе...". Ещё один медведь уходит по гребню. Продолжая громко и недовольно "кхекать", быстро взбирается по крутой глыбовой осыпи. Мне хорошо известно, каких усилий стоит скорость и плавность хода на такой крутизне - прямо зависть берёт. Похоже, я попал на медвежью свадьбу. В ненастье они поднялись к самой границе осыпей, чтобы спокойно заделать медвежонка, и тут я...прогнал кавалера. Девка возмущалась громче всех.
Ещё на подходах к перевалу я обратил внимание на множество следов оленей. Лето задержалось, его начало было дождливым и холодным. Олени поднялись вверх за свежей травой. За ними пришли медведи. Звериная тропа вся усеяна медвежьим пометом, на каждом шагу нужно смотреть под ноги, чтобы не наступить в кучу. Иногда все же это случалось, я шел и медвежий запах разносился по всему ущелью, уползал за дальние мари к туманам Верхней Ангары. Маршрут я прошел спокойно. На станции спросили, как сходил. Ответил: "Нормально."
